Бог ада не творил

— Ад, или геенна огненная, в Православии противопоставлен Царству Небесному. Но если Царство Небесное – это вечная жизнь и блаженство, получается, ад – это тоже вечная жизнь, только в мучениях? Или что-то другое?

— Чтобы на этот вопрос ответить, нужно договориться о терминах, то есть о том, что мы понимаем под жизнью. Если мы под жизнью понимаем Бога, потому что Он и есть Жизнь, и источник жизни (Ин.1.4), то сказать, что ад — это жизнь, мы не можем.

С другой стороны, если Сам Христос, указывая на тех, кого Он осуждает на Страшном суде, говорит: «Сии пойдут в муку вечную», и слово «вечная» здесь подразумевается в значении «никогда не заканчивающееся время», а может быть «что-то выходящее за рамки времени», то можно предположить, что, если человек переживает муку, испытывает страдания, значит — он жив, его жизнь продолжается.

Поэтому можно сказать, что, действительно, ад — это то, что наследует после Страшного суда душа, соединенная с телом, навечно.

Православное понимание ада было сформулировано достаточно полно еще в эпоху Вселенских соборов, когда жили великие церковные учителя, и с того времени качественно не изменилось.

Единственный вопрос, который беспокоит православное богословие, когда мы говорим об аде, — вопрос апокатастасиса, возможности всеобщего спасения. Основы этого учения были сформулированы Оригеном (III в.).
Однако оно никогда не было признано учением православного богословия. Но в каждом поколении учение об апокатастасисе находит своих сторонников, и Церкви приходится делать постоянные разъяснения о его неверности.

Сложность с уяснением этого вопроса для многих связано с тем, что в Священном Писании четко утверждается: Бог есть Любовь.

И понять, как может Любовь пойти на то, чтобы Свое создание, вызванное из небытия тоже любовью, отправить на вечные мучения – невозможно. Учение об апокатастасисе предлагает свой вариант ответа.

— В псалме 138 есть строка: «Сойду ли в преисподнюю (ад), и там Ты». Может ли в сотворенном Богом мире быть где-то такая область, где Бога-Творца нет?

— Ощущение того, что Бог везде и наполняет Собою, Своим присутствием все, было и у ветхозаветного иудея, есть оно и у христианина. По апостолу Павлу, пакибытие или то эсхатологическое свершение, которого мы ждем, обозначается очень просто: «Там будет Бог всяческая во всех» (1Кор.15:28) Но тогда какой вопрос должен быть поставлен: Бог — везде, но как я Его переживаю и воспринимаю?

Если как Любовь, если Его воле благой и совершенной я соподчинил свою, — не по долгу или принуждению, а по желанию и любви, то мое с Ним общение действительно будет раем. Ведь само по себе состояние блаженства, счастья переживается человеком только тогда, когда то, чего он хочет, осуществляется.

В раю будет осуществляться одна лишь Божественная воля. Собственно, рай – потому и рай, что в нем только одна божественная воля и будет. И человек будет воспринимать это место как рай лишь в одном случае – если его воля будет целиком и полностью совпадать с Божественной волей.

Но если все не так, если моя воля не согласна с волей Божией, если она отклоняется от нее хоть на йоту, то рай для меня тут же перестает быть раем, то есть местом блаженства, наслаждения. Ведь там происходит то, чего я не хочу.

И, оставаясь раем объективно, и для других, для меня это место становится местом мучения, где мне нестерпимо становится от присутствия Бога, потому что меня Его свет, Его теплота не согревает, а сжигает.

Здесь можно вспомнить выражение святителя Иоанна Златоуста: «Бог потому и благ, что геенну сотворил». То есть Бог по своей любви к человеку и по дарованной ему свободе дает возможность быть или с Богом, или без Него, в зависимости от состояния души, а за это во многом человек ответственен сам.

Может ли человек блаженствовать с Богом, если его душа хочет мести, злобится, похотствует?
Но Бог ада не творил, так же как не творил смерти. Ад — следствие искажения воли человеческой, следствие греха, территория греха.

Как в рай попал дьявол?

— Если для пребывания в раю надо быть согласным с волей Божией, то как в рай попал змей-дьявол, который прямо-таки разгуливал там (еще не проклятый ползать на брюхе), не смущаясь даже присутствием Бога?

— Действительно, на первых страницах Библии мы читаем о том, как Адам с Евой в раю беседуют с Богом, и это общение с Ним «во гласе хлада тонка» для наших прародителей было блаженно. Но в это же время в раю находится тот, кто рай таковым не воспринимает, — это дьявол. И он в раю искушает злом Адама и Еву.

О том, как попал в рай дьявол, богословие не говорит.

Есть предположения, что для дьявола, который вселяется в змия, возможно, это место еще не было в буквальном смысле закрытым, не было окончательности в решении его судьбы.

Потому что Бог, возможно, и от дьявола ожидал изменения. Но обман человека дьяволом влечет за собой окончательное проклятие Божие в адрес дьявола. Ведь до этого мы нигде не слышим слов проклятия по отношению к нему. Может быть, Бог, как любящий свое творение, еще давал возможность пребывать в раю и ему? Но дьявол для блага этой возможностью не воспользовался.

Ад и рай — не «места», а состояния

О том, что рай не есть некая территория или внешнее состояние, объективно независимое от человека, а состояние, как раз напрямую связанное с его самосознанием и мироощущением, по толкованию некоторых библеистов, говорится в первой главе Евангелия от Иоанна, в прологе: «В Нем была жизнь и жизнь была свет человеков» (Ин.1:4).

Именно благодаря общению с Господом, вкушению от Древа жизни, прародители ощущали рай — раем, то есть жизнью и светом, которые были неотъемлемой частью их естества, тем дыханием жизни, о котором говорит Писание.

Но следующий стих: «Свет во тьме светит, и тьма его не объяла» (Ин.1:5), говорит уже о времени после грехопадения, когда Бог, Божественный свет для человека становится внешним объектом, поскольку покинул человеческое естество: Дух Святой оставляет человека. И человек становится смертным, потому что уже не в состоянии вместить в себя Бога.

Под тьмой в этом стихе может подразумеваться также место, где нет Бога, не объективно, а по восприятию. Здесь можно сделать параллель с другим евангельским отрывком – из Евангелия от Матфея (6:22-23): «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; Если же око твое будет худо (темно), то все тело твое будет темно».

А дальше так: «Итак, если свет, который в тебе, — тьма, то какова же тьма!» О чем здесь Христос говорит? Возможно, о том же, что рай и ад, как свет и тьма начинаются в самом человеке здесь, на земле. В Евангелии от Луки Христос уже совершенно определенно говорит, что: «Не придет Царство Божие приметным образом. Ибо вот, Царство Божие внутрь вас есть» (Лк.17:20-21).

Об аде в Евангелии нет похожих слов, но, исходя из евангельской логики, это относится и к аду.

Можно сказать, что и ад не приходит приметным образом. И ад внутрь нас есть.

Конечно, в текстах евангельских и ветхозаветных нередко встречается чувственное, детализированное описание ада. Здесь мы должны понимать, что это в определенном смысле антропоморфизмы, нечто, приспособленное к восприятию человека.

Если мы посмотрим на то, как рассуждали об аде святые отцы, то увидим, что они всегда снимали с повестки дня эти чувственно детализированные жуткие образы со сковородками, железными крюками и соляными озерами.

Василий Великий об адских мучениях писал, что те, кто делает зло, воскреснут, но не для того, чтобы на сковородке жариться, а «на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость тех грехов, которые сделаны были, ибо жесточайшее из всех мучений – это вечный позор и вечный стыд».

Иоанн Златоуст, известный склонностью к буквальному толкованию, комментируя слова Христа о скрежете зубов и черве неусыпаемом, о вечном огне, никак не касается самих образов, а говорит: «Лучше подвергнуться бесчисленным ударам молнии, нежели видеть, как кроткое лице Спасителя отвращается от нас и не хочет на нас смотреть». И для Златоуста ад сводится к тому, что Бог от тебя лицо Свое отвращает. И что может быть страшнее?